Горбунов Фёдор Иванович (1900-1965),
Комиссар партизанского отряда

Родился в вологодской деревне Антрошево, близ г. Вельск, в крестьянской семье. Началась революция — и он стал активным комсомольцем.

Ушёл на гражданскую войну, бить Колчака. (И потом всю жизнь чувствовал себя победителям, был всегда бравым и уверенным. И ещё характерная черта того поколения: он не нажил себе ни хором, ни богатства: мы так и похоронили его в мундире лесничего.)

Вернувшись в Вельск, женился на Екатерине Сицинской, внучке ссыльного польского шляхтича-повстанца, ставшего здесь землемером, — и подался с нею в Архангельск, учиться лесному делу.

Окончил Лесотехнический институт, стал работать в Архангельском институте пром. исследований. Наряду с северными лесами, заинтересовался лесами южными, — и зачастил в Крым. В его архиве, помимо всяких деловых бумаг, представляют интерес курортные фото (см. ниже). До чего много народа рвануло в 1930-е годы осваивать царские дворцы и здравницы! И все они такие жизнерадостные и бодрые!

В Архангельске у них родились две девочки — Галя (в 1931) и Таня (в 1936). Но неожиданно у Екатерины Владимировны открылась чахотка и она скончалась в 1940.

Фёдор Иванович не захотел оставаться больше в Архангельске, и его направили в Брянскую область начальником лесхоза.

В первые же дни войны Фёдора Ивановича назначили Комиссаром партизанского отряда им. Берия и, едва успев отправить дочерей с бабушкой Ольгой Григорьевной Сицинской в Тамбов, он с отрядом ушёл в леса.

Насколько помню, наиболее яркими из воспоминаний Фёдора Ивановича были подрывы немецких эшалонов. В ту пору мы не могли и предположить, что настанет время, когда на нашей земле будут подрывать наши поезда…

Свои награды, документы, личные вещи, связанные с войной, Фёдор Иванович передал в Вельский музей, а остальное (в т.ч. личное оружие) осталось в Беловежской пуще.

Фотографий о Брянских лесах ни у него не было, ни сейчас практически не найдёшь. Да и то сказать: фотоаппаратов у партизан, видимо, не было, а если бы и были, снимать было разрешено только фотокорреспондентам, а те едва ли забирались в глухомань.

Может, поэтому Фёдор Иванович хранил немецкие фотографии. В музей эти фото не брали, а ему они освежали память о тех местах и событиях, о которых мы - увы! - мало интересовались по молодости.

Ниже приведены фотографии из записной книжки немецкого офицера (типа полковника или штурмбаннфюрера). Может, пленного. Может, погибшего при крушении поезда. Похоже, он был медиком — отсюда такой обозный антураж.

Возможно, кого-то заинтересуют бытовые детали прошлого. Не исключено, что со временем кто-то признает здесь своих. Для этого я увеличил фото.

Фёдор Иванович был большим знатоком леса. Прямо из отряда его направили руководить Борисоглебским лесотехникумом, затем восстанавливать леса в Тихвинском лесхозе и в Дербенте, а в 1950-х назначили зав. лесным хозяйством Беловежской пущи. В это время в Беловежской пуще шло не только восстановление, но и перестройка из заповедника в заповедно-охотничье хозяйство, и на Ф.И. свалилась тьма административной работы. Отдушину он находил только в лесу.

К его-то дочке Татьяне (с 1959 г. — Никитиной) я и наезжал (подъезжал:)) во студенчестве. Бывая изредка с Ф.И. в заповедных уголках Пущи, я удивлялся его сноровке и лесному таланту. Пожалуй, в лесу он ориентировался более уверенно, нежели среди людей. Благодаря этому, он и сам выжил в Брянских лесах в войну, и спасал партизанский отряд в безвыходной чаще.

Увы, мне недолго довелось видеть его здоровым. Случился инсульт, его оставила молодая жена. Но он выкарабкался и научился довольно бодро ковылять, писать письма левой рукой и даже зимовал в Пуще один. А наша задача была - на каникулах напилить ему дров, да приготовить припасы.

В 1961 году мы разжились временной комнатой в Удельном, а в 1962 вовсе уехали из Ленинграда в Новосибирский Академгородок, где мне удалось вскоре сделать хорошую работу, за что дали трёхкомнатную(!) квартиру, — и, естественно, всюду мы забирали Федора Ивановича к себе, как только обустраивались. Жить бы ему да жить! Но он уже был прикован к постели и в 1965 скончался.

Похоронен Федор Иванович на окраине сибирского леса, в сибирской земле, с которой начинался его боевой путь.