Довоенные фотографии

В своей родной деревне Алексино Старорусского района Ленинградской (с 1944 - Новгородской) области Василий был подручным своего отца Алексея Никитича, деревенского кузнеца.

Техническая сметка сгодилась отцу в армии. Когда его призвали на службу, он стал связистом, заинтересовался радио и телефонией. (Видимо, отсюда и идет увлеченность новой техникой и у меня, и у сыновей.)

Отец был, что называется, первый парень на деревне, - пел, играл на гитаре, плясал. Поэтому и на службе участвовал в батальонном хоре.

Тогда и, помню, после войны пел весь народ. Жили беднее, но с надеждой.

После демобилизации устроился в Ленинграде на Кировский завод кузнецом. Получил 12-метровую комнату на Фонтанке 37-32. Это жильë стало для братьев и родни перевалочной базой из деревни в Ленинград, благо Старая Русса в ту пору входила в состав Ленинградской области.

В Измайловском саду на танцах встретил землячку Шуру, с которой был знаком ещё с детства, с праздников в соседних деревнях. Поженились, родился я - и меня скоренько отослали к бабушке Василисе Мелентьевне Принцевой и к многочисленной родне. (На третьем снимке, в саду, я брыкаюсь в центре компании, на руках у родителей. Рядом с отцом - его брат Павел. Рядом с мамой - ее сестра Капиталина с мужем и сестра Валентина.)

Перед войной стала бурно развиваться радиотелефония. Отец оказался в этой струе и быстро делал карьеру. Но началась война. Сперва он занимался радиообеспечением формирующихся партизанских отрядов. А когда положение Ленинграда стало критическим, отказался от брони и ушел на фронт.

Чтобы «вытолкнуть» мать и меня из Ленинграда, отец отлучился из части и умудрился-таки пристроить нас к какому-то партизанскому транспорту. Рассказывают, он опоздал вернуться к назначенному сроку и его посчитали дезертиром. А когда вернулся, делом о как бы дезертирстве занялись уже особисты, — и отца разжаловали до рядового.

В 1942 воевал на Ивановском пятачке и уцелел. А ведь там, рассказывают, многие полегли на льду Невы.

Весной 1943 из остатков разных частей сформировали 124 дивизию, ядром которой был 406 полк. Летом перебросили к Синявинской высоте. Там отец и погиб.

Выходит, из-за меня погиб. И я у него в неоплатном долгу. Дважды обязан жизнью…

А мы оказались в Магнитогорске, у тети Клавы на ул. Пионерской, 7 кв. 3. В Магнитогорске ремонтировали подбитые танки и формировали Высшую офицерскую бронетанковую школу. Туда и устроилась работать мама.

В 1943 г. часть школы вместе с танками (и вместе со мной и мамой) поместили на платформы - и в Питер, снимать блокаду. Потом эта школа (в дальнейшим - имени маршала Говорова) так и осталась в Подъездном переулке, в бывшим ангаре поезда Николая II. Помню, там было много югославов, их обучали на отремонтированных танках.

Поскольку мама была на службе, а меня ввезли в Ленинград нелегально, я жил в нашей довоенной комнате на Фонтанке 37-32 тоже нелегально. Зачастую в одиночку по нескольку дней.

В сентябре 1944 пришла пора идти в первый класс. Меня пристроили к тете Симе, на Басков переулок, и я учился в 200-ой школе вплоть до Дня Победы…   Дальше