Видно, наш союз был предопределён Судьбой. Оба мы - сироты: Таня росла без матери, умершей в 1940 году, я - без отца, погибшего в 1943. Естественно, мечтали о большой и дружной семье. И - реализовали!

Познакомились мы в Выборге, в 10 классе, 14 октября 1953 года, на Покров. Так получилось, что из-за затянувшегося ремонта занятия начались только в этот день. Тут оказалось, что в нашем классе - новенькая. И я тут же положил на неё глаз.

Наша бурная любовь переполнила чашу терпения завуча-обществоведа, и без того возмущённого моей дерзостью, неудобными вопросами и нежеланием вступать в комсомол. Вспомните, это был год смерти Сталина и начало оттепели. С другими же учителями, особенно с физиком Иваном Григорьевичем (не запамятовал ли?), у меня был полный контакт, ибо был я палочкой-выручалочкой, первым учеником в классе. Тем не менее, меня вышибли из школы за месяц до её окончания, в апреле 1954. Да ещё и без документов, из зловредности. На следующий год пришлось снова идти в 10 класс, — сперва в Чимкенте, затем в Рыбацком.

Разъехались, переписывались, встречались урывками, проездом. Например, в 1955 отстал от поезда в Чимкент, вернулся инкогнито в Ленинград, встретил Таню из Выборга, - смотрели "Возраст любви" в "Великане", кормились в Летнем саду гуляшем и изредка у генеральши Шаманиной, … И в 1958, едучи с казахстанской целины, отстал от своего эшалона и завернул к Тане в Пущу. Это целый роман!

Фёдор Иванович, отец Тани, заведовал лесным хозяйством Беловежской пущи и к тому времени жил одиноко. Таня училась неподалёку, в Бресте, в пединституте. А я после блужданий по стране (вплоть до Южного Казахстана!) вернулся в Ленинград и в 1956 поступил в Политех, на Физмех. Жил я с мамой и отчимом в 12-метровой комнате, доставшейся мне от отца, в доме №37 на набережной реки Фонтанки, третий дом от Аничкового дворца. Чудесное место! К сожалению, теперь этого дома нет, снесли. А мы переехали на Литейный и даже немного расширились.

В Западной Белоруссии и в ту пору был силён национализм, и у Тани незаладилось с белорусским языком. Звоню я ей под Новый 1959 год, а она в панике — на носу зачёт по белорусскому. Я мигом принял решение — и делаю ей предложение. В другое время, может, она бы и потянула с ответом, а тут согласилась. Я тут же помчался в ЗАГС и в деканат Герценовки, уговорил сердобольных петербургских старушек загодя подготовить нужные бумаги, подал нужные заявления — и пошёл сам сдавать экзамены.

Таня приехала в Ленинград 2 февраля 1959 года, а 9 февраля нас зарегистрировали в Дзержинском ЗАГСе. Без особых формальностей, снизойдя к студентам.

Пешочком дошли домой, с ул. Чайковского до Литейного пр. Мама уже напекла пирогов. Почаёвничали — и разбежались по институтам.